Потрясающе!
А сейчас пишешь еще или бросил?
Пишу, но уже очень и очень редко...
* * *
Наш двойственный век – злое время суровых законов,
Где, если не ты, то тогда уж, конечно – тебя.
Но нас не пугали ни псы, ни набатные звоны,
Мы только не знали, как можно прожить не любя.
Веселие было разбавлено серыми днями -
Унылость дождей и невроз телефонных звонков.
Но часто потом в наши дебри врывались цунами,
Срывая сердца вместе с петлями из косяков.
Нестройные скрипки мечтали сыграть пицикатто,
О чём-то своём, из былых хвойно-лаковых снов.
Но, вжатые в строгие рамки, играли кантаты,
Сменив голоса под сухим канифолем смычков.
А Город дремал, расплескавшись в полуденной лени…
Никто не заметил, что был запоздалым закат.
Лишь вслед уходящим из бухты грустили тюлени.
Они так просили, чтоб время вернулось назад…
И все, несомненно, искали где глубже и рыба,
Оставив надежды, могилы и просто дела.
И в адресной строчке сухое «не значится, выбыл»,
И эта тоска никого обойти не смогла.
А в комнате пахло мышами и чем-то волшебным,
Как, помнится , было на святки когда-то нигде…
Покинуло нас это чёрное звёздное небо,
Топя в глицериново-тёплой солёной воде.
Потерянных дней сосчитать никогда не старались
И в волны бросались, порой не жалея себя…
Ни войн, ни болезни, ни злого огня не боялись -
Мы только не знали, как можно прожить, не любя.
Беер-Шева, 10.05.2003 г.
